День идет, за ним пойдет следущий, потом еще один. А я все сижу, жду чего-то, не знаю чего, жду и жду. Вчера была жопа, сегодня тоже жопа видимо, и завтра наверняка та же жопа — стабильность, в общем. Гуляю, думаю о тебе, ищу встречи, а она все не приходит, нет ответа, нет и надежды-то особой, а я все жду чего-то, жду и жду, сам не знаю чего. Город тает от жары, деревья серые, люди серые. Вчера пили, позавчера пили, завтра будем пить, сегодня нельзя, сегодня перерыв, по сто грамм и все, и ни-ни. В интернете постоянно, а что интернет? Везде реклама, порнография, реклама в порнографии, порнография в рекламе, политика, это вообще детям после 35 только можно смотреть, а мы смотрим и все ждем, когда же станет лучше, ждем чего-то, сами не знаем чего и ждем.

Друзья стали бодрые, работа, дела, опять работа, вчера пили, позавчера пили, сегодня по сто грамм, больше нельзя, праздник сегодня. А я все жду тебя, жду, надеюсь, или не надеюсь. По телевизору говорят, что ты не прийдешь, что погода не та, все смотрим кино, все в матрице, и я в матрице и ты тоже, только каждый в своей, кричат киношники, а мы верим, киваем головой, и ждем чего-то, ждем и ждем, непонятно чего. Мне говорят, что надо успокоиться, а я и так спокойный, на людей не кидаюсь, только матерюсь, никого не убил, просто сказал какую-то пакость, пусть сами убиваются, как хотят, мне-то что? Я-то добрый, я и мухи не обижу. Мухи, кстати, тоже надоели, убил бы, но я же не злой, просто характер такой, странный, грустный какой-то. Это потому, что ты все не идешь и не идешь, а я все жду-жду. По радио сегодня ругали одного, возносили другого, я перекрутил — там уже первого возносят, второго ругают, а потом сказали, что вообще все врут и слушать никого не надо. И тут порнография, и тут политика, детям после 35, и тут матрица, и не одна а много, выбирай по вкусу. В одной одного любят, в другой — другого, в третьей — вообще никого.

Я уже думал подключаться, а потом решил, что тебя нет ни в одной, ни в другой, ни в третьей, и сел ждать. Кофе, беседы о всяком, сигареты, опять кофе, потом чай, торты, сладости, крики какие-то за окном, моем все вместе посуду, как в новый год. И вроде посидели, и ничего же не съели, зато все выпили, даже то, на что говорили «фу», а потом и то, на что говорили «бее», а теперь сами и «бее» и «фу», и беседы уже про другое, про мир, про как все поделить, про доброту и братство, и вот все друг друга любят, все обнимаются, клянутся, а тебя все нет, и обнять мне некого, вот и сижу и жду, и жду, не знаю чего, без надежды, и жду-жду, уже даже по инерции. Все напились окончательно, начинается порнография, только не то, что хотели, а то, что получилось. Язык заплетается, говорить и ходить никто не может, все кругом — сволочи, предатели, помогите доползти до туалета, дальше я сам. Чуда сегодня не будет, в газете, на которой сидели на балконе, что-то про конец света, а у нас какой конец? Мы только после сна начало света увидим, протрезвев, какой там конец из газеты. Ну и конечно реклама, порнография, реклама в порнографии, порнография в рекламе, политика — для тех кому за 35, глупости какие-то, про то, что ты не придешь…

Конечно, прийдешь, обязательно завтра во столько-то, по такому-то времени, там-то буду ждать обязательно, без надежды особой, но буду сидеть, ждать чего-то, сам не знаю чего, и ждать и ждать.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>